Екатерина Слуднева - Диадема для Золушки[СИ]

— Я жениться не собирался, это все папа внуков хочет, — возмутился Вангог.

Мартин украдкой посмотрел на Анечку, а Вангог задержал грустный взгляд на Настене. И в этот момент он понял, что зря согласился на эту авантюру. Хотя если хорошо подумать, в этом действительно нет ничего плохого, но ведь сейчас каждый из них либо боится сказать что-нибудь не то, либо сгорает от ревности, как например он сам. В самом спокойном положении сейчас находится Мартин, и Вангог ему позавидовал.

— А невеста-то у тебя красавица, — заметил Мартин.

Еще бы не красавица! Сам ведь слепил. Видел бы ты Улиту, в каком она сейчас состоянии. Хотя конечно ты видел. А какая она была раньше. Не девушка, а сказка — мечта! А то существо, которое ты каждый день видишь в университете, лишь жалкая тень моей сестры.

Анна только опустила ресницы.

— И у тебя, я вижу, тоже! — Вангог улыбнулся Настасье, а она только и млела от него.

— Простите, забыл представить, — Мартин всполошился, — Настя — моя одногруппница. Но не невеста.

— Очень приятно, — тихо произнесла она взволнованным голосом.

— Смею заверить, мне тоже очень и очень приятно с вами познакомиться, — ответил Вангог очень нежно, по-прежнему улыбаясь, — И в ответ должен представить… — он запнулся, потому что, как уже решили, Анечка ему невестой не была, и сестрой тоже быть не могла, тогда кто? Сотрудница? Да уж, сотрудница, которую собственный отец в невесты записал. Секретарша? Слишком грубо и явный намек на неформальные отношения, — …мой референт, Анна, — сообразил он что-то менее обязывающее.

Анна только кивнула головой, без каких либо эмоций. Может быть, она действительно собиралась замуж за Вангога? Но разве не понятно, что он придумал ей должность при себе, только для того, чтобы можно было открыто ухаживать за Настей? Если так, то она довольно глупа, потому что никакой реакции на его слова с ее стороны не последовало. А если Вангог сказал правду, то он, Мартин, ровным счетом не понимал при чем здесь тогда свадьба и внуки для дедушки.

И вообще, почему в последнее время у него всегда ничего не получается, всегда не достает одной какой-то маленькой детали, чтобы собрать мозаику и понять суть дела? Что-то он все время упускал из вида, но вот что?

Зазвенел звонок, и всех пригласили к столу.

— Вангог, можно тебя на секунду? — Мартин остановил его.

— Да, конечно, — ответил Иван, — Девочки, вы идите, мы вас сейчас же догоним.

— Говорят, твоя сестра несколько лет назад выиграла титул Мисс Вселенной? — спросил Мартин, подождав пока «девочки» немного отойдут.

— Правду говорят, — согласился Вангог.

— В общем, — Мартин сомневался, — можно у нее на время одолжить корону и ленту с надписью?

— Ты имеешь в виду диадему?

— Да.

— А зачем она тебе? — удивился Вангог.

— Понимаешь, тут вот какое дело, — и Мартин попробовал все объяснить, — Есть тут у меня одна Золушка. Умница, только в то, что красавицей может быть, не верит.

— Как это не верит? — Вангог внутренне рассмеялся, представив Улиту, три года назад получившую кучу всевозможных титулов с конкурсов красоты, а теперь не считающую себя красавицей.

— Носит очки, как у кота Базилио, только белые, и широкую одежду, при том, что фигура у нее идеальная.

— О, ты уже и проверил?

— Проверил, — Мартин тяжело вздохнул, — а когда сказал, что люблю ее, она от меня убежала. И вот теперь на ее месте Настасья.

— И ты ее действительно любишь? — Вангогу было необходимо это знать, как ни как, речь шла о его родной сестре, и ему было не безразлична ее судьба.

— Люблю.

В том, что Мартин говорил правду, у Вангога не было никаких сомнений. Ведь по логике вещей, он, Вангог, Ульяну Цветкову знать никак не может, и, следовательно, сказать ей об этом тоже. К тому же у Мартина не было никаких причин, говорить неправду старому приятелю.

— Извини, Мартин, тут такое дело, — подумав, ответил Вангог, почему-то чувствуя себя виноватым, — Пару лет назад Улита ее разбила вдребезги. Не знаю, подлежит ли она восстановлению, сам-то я ее не видел. Но о ленте, я с ней поговорю

— Спасибо тебе, — поблагодарил его Мартин, и они оба направились в зал, — признаться, я подумал, что Анна и есть твоя сестра.

Вангог только рассмеялся.

Они оба догнали своих спутниц и направились к своим местам.

— О чем вы разговаривали? — спросила Анна, когда они отошли на приличное расстояние от Мартина и Настены.

— О моей сестре, — ответил Вангог таким тоном, будто другого ответа и быть не может.

— А точнее?

Вангог внимательно посмотрел на свою спутницу.

— А точнее об Ульяне Цветковой, — сказал он несколько насмешливо, — кажется, с ней он учится в одной группе.

— И что?

— Ты знаешь, он ее любит.

— Неужели?

— Да, это так. Только любовь его увы безответна.

— Бедняжка.

— Она ему не верит, видите ли, а зря.

— Вы наверняка ошибаетесь, Иван Борисович…

— Отнюдь, Анечка, если бы она ему верила, то не убежала бы от него.

— Он что вам просто пожаловался на Ульяну Цветкову?

— Нет, что вы, он благородный человек, он не стал бы вот так жаловаться на свою прекрасную Золушку. Кстати, я не понял, почему еще и Золушка? Вам об этом что-нибудь известно?

— Вы бы лучше спросили об этом у самой Ульяны, — предложила Аня, скривив губки

— Да, обязательно при встрече, — Вангог рассмеялся.

— Но вы так и не поведали мне суть разговора, — заметила Анна.

— Ну, так вот, — продолжал Иван, — Мартин у меня попросил диадему и красную ленту моей сестры на время для своей Золушки. Как думаешь, она согласится?

— Ну, если только на время, — ответила Анечка, и они оба рассмеялись.

— Знал бы Мартин, что его Золушка, и моя сестра одна и та же девушка.

Все гости уже заняли свои места, бокалы уже были полны шампанским, и оставалось только сказать тост. И тут встал сам юбиляр.

— Дорогие гости, — обратился он, — я пригласил вас всех сюда по случаю своего юбилея. Но я хочу сейчас объявить еще об одном событии. Мой сын женится!

— Папа! — возмутился Вангог, — Не нужно…

— Вставайте, вставайте! — попросил отец.

Вангог поднялся и помог встать Анечке.

— Кажется, сейчас будут кричать: «Горько!», — шепнула ему она.

— Я не сделаю этого, — пробурчал в ответ Вангог.

— Поэтому первый тост будет за молодых! — радостно сказал Бахровцев.

Зазвенели бокалы, и гости, как и предполагала Аня закричали: «Горько!».